Восемнадцатое января.
          Не спеша ставлю водки стакан и хлеб.
          Предо мною любимый портрет отца
          Фронтовых, пожелтевших, блокадных лет.

          Здравствуй, батя! Каков я сын?
          Лет на тридцать теперь ты моложе меня.
          Но, как в детстве, по-прежнему вижу сны
          Катера, корабли, залп орудий, тебя...

          Восемнадцатое января.
          День для многих особым был.
          Как туман, растворяясь, уходит в века
          Ленинградская, та, блокадная быль.

          Бело-саванный мой Ленинград,
          Шевельнись, посмотри – блокаде конец!
          Отблеск залпов в решетках твоих оград,
          Павловск... Гатчина... Петродворец...

          Восемнадцатое января.
          Водка выпита, но не тронут хлеб
          Хлеб блокадный не знаю я.
          И войну я не знаю. Не знаю. Нет.

          Что такое тоска, не скажу никому.
          И слова, если спросишь, смогу ли найти.
          Я сегодня во сне вновь увидел войну.
          И тебя. На войне. Лет всего двадцати...

          Восемнадцатое января...
          Красный в всполохах снег и белесый рассвет.
          Это кажется мне, только кажется мне,
          Только кажется мне, что тебя рядом нет.