Та минута дрожит на весу...
Но сейчас я ее занесу
На семейные наши скрижали.
Вскоре после великой войны
Уходили на службу сыны.
И отца моего провожали.

Впрочем, он еще был не отец –
Девятнадцатилетний юнец.
Сели. Выпили. Песню запели.
«Погодите, - сказал призывник,
Прерывая гудящих родных‚ –
Погодите же‚ в самом-то деле!

Я свое прочитаю сейчас...»
Гул застольный помалу угас‚
Прекратилось нестройное пенье.
Слезла краска с лица у отца.
Жидкий ус теребя без конца‚
Прочитал он свое сочиненье.
Дед‚ заплакав, сказал: «Наша кость!
Слава Богу‚ в роду занялось –
И теперь не потухнет вовеки.
Тридцать лет пролетят, или век –
Будет в нашем роду человек...
Все мы сбудемся в том человеке!»
Так гласит родовая молва...
И заветные эти слова
На излете тридцатого года
Разбудили мое забытье,
И постиг я призванье свое –
Стать событием нашего рода.

Не гордыня неволит меня –
Вечной памяти жаждет родня‚
Все‚ что доброго слова достойны.
Я клянусь на скрижалях семьи:
- Досточтимые предки мои‚
Все вы сбудетесь. Будьте покойны!